Главред и украденный велосипед. Короткий рассказ Серёжи про воров, работу полиции и велосипед как транспорт в Хабаровске.
Текст: Сергей Хволынский
Фото: Андрей Ландик
Вёрстка: Антон Панков
На улице май. Материал про работника аптеки вышел 15 минут назад, я сижу в кофейне и думаю над следующим. «Нужно написать о том, как уберечь от кражи велосипед». Думая, что это мятно-шоколадный раф ударил в голову, не тороплюсь приступать и делаю небольшое исследование на предмет актуальности темы. Идею не поддерживают, я допиваю кофе и приступаю к работе над гидом «Как потратить 100 000 рублей за один день», не подозревая, что воруют велосипеды прямо в подъездах и делают это куда чаще, чем кажется.
Август. Понимаю, что велик заменил мне транспорт. Приезжаю в мойку, где за 100 рублей и 10 минут получаю чистоту. Экономлю на автобусе, такси и пробках. Дорога от «Дома одежды» до автовокзала занимает 12 минут, до Комсомольской площади – 15. Ошеломлённый тем, что даже за продуктами на неделю можно ездить на двухколёсном, я теряю бдительность и всё чаще оставляю его на лестничной клетке, пристёгивая только навесным замком.
Солнечное утро воскресенья. Я не обнаруживаю своего коня там, где его оставил. Интернет говорит, что нужно срочно бежать в полицию. Читаю список аргументов и угроз, которыми буду оперировать, если моё заявление откажутся принимать. Ведь украли не деньги митрополита, а велосипед паренька. Заучиваю фразу «В соответсвии с приказом МВД России от первого марта…», клею объявление о пропаже и иду в ближайшее к дому шестое отделение. Не самая вежливая (здесь тебе не ресторан, Серёжа) дежурная после нескольких вопросов выдаёт мне бланк заявления. Слушая всхлипы девушки за соседним столом, у которой ночью сняли деньги с карты, и наблюдая за белым котом в коридоре, коротко описываю ситуацию.
«Каждый велосипед имеет номер, который находится на раме, а вы его не знаете, — говорит мужчина в форме, — без номера и документов принять заявление было бы проблематично. Хорошо, что у вас есть фотографии, где видно, что велосипед принадлежит вам. Не стоило выбрасывать документы. Номер сфотографировали бы на худой конец».
Ага, а ещё стоило написать статью про кражи.
Дальнейшая работа полиции приводит меня в шок. Через полчаса меня отводят в очень бедный кабинет к следователю. Она в обязательной форме задаёт мне вопросы. Я отвечаю, и некоторое время мы сидим молча — печатает. «Надеюсь у них зарплата хорошая,» – думаю я, разглядывая небогатую мебель.
Спустя час в моём подъезде работает столько человек, будто здесь открыли коворкинг. Опрашивают соседей, смотрят записи видеокамер в ТСЖ, «снимают пальчики», обзванивают соседей, которых не было дома, и находят женщину, которая зачем-то в 6 утра пустила неизвестных личностей в подъезд. Более того, она посмотрела за ними в глазок, увидела инструменты в руках и запомнила их потому, что выглядели они подозрительно. Её логика останется для меня неразгаданной до самой смерти. Вечером этого же дня возбуждают уголовное дело, раздают ориентировки патрулям. Я подписываю документы и иду домой ждать.
Сентябрь. Мы выпускаем обзор воков, я всё ещё пишу интервью с владельцами Харлея, а Геометрия Эвордс задирает планку пафоса в городе. Меня снова вызывают в участок, чтобы рассказать, как продвигаются дела. Другой кабинет, не менее скромный. «Они украли больше десяти велосипедов, — говорит девушка, разбираясь с бумагами, — в том числе, и у корейского консула. Конечно, при таком раскладе их не могли не найти. Действовали злоумышленники по простой схеме: ходят по подъездам приличных новостроек, выбирают велосипеды получше и быстро продают за копейки».
Мой транспорт продали за 2 000 рублей продавцу шаурмы, который работал в 200 метрах от места кражи. Тот, в свою очередь, продал его за 5 000 неизвестному кавказцу, которого до сих пор ищут. К слову, сейчас такой же велосипед обойдётся мне в 25 000.
Из трёх человек в банде совершеннолетним оказался только один. Он уже сидит и судить его будут через неделю, понесёт уголовную ответственность. Остальным, как я понял, будет примерно то же, что и тем, кто крадёт миллиарды у Минобороны. То есть ничего. Я снова подписываю бумаги. В надежде на светлое будущее велодвижения в Хабаровске иду домой пешком, чтобы рассказать эту историю вам.
Делитесь своими комментариями в наших сообществах в социальных сетях. Мы в «Вконтакте», в Facebook, наш Instagram.
